А вообще-то Печора.
Север - он другой, очень другой.
Суровый, спокойный, молчаливый, неторопливый.
Приезжаешь на место около одиннадцати вечера, а сзади тебя на западе все ещё догорает заря, а с другой стороны солнце встанет через три часа. Серые сумерки, тёмные-тёмные ели, голубоватый ягель, крик болотной совы всю ночь. Лесное озеро постепенно превращающееся в болото, но пока ещё отражающее сосны, облака и небо. Перезимовавшая на кусте брусника, сладкая, сочная, и клюква сохранившая в себе горечь. Болото, покрыто белой пушицей и крохотный берёзки и осинки, пытающиеся там вырасти. Дорога и лес лес лес, на много километров вокруг. Тайга. Печора, величественная и могучая уже тут, в верховьях, и маленький человеческий домик, одинокий между лесом и рекой. Лодки и собаки.
Много покинутых и заброшенных домов, и много тех, кто вернулся, потому что не смог жить без севера.
Ещё со мной случились первые 120 километров автостопа)) и так можно, и надо будет повторить. Только никуда не торопиться.
Север - он другой, очень другой.
Суровый, спокойный, молчаливый, неторопливый.
Приезжаешь на место около одиннадцати вечера, а сзади тебя на западе все ещё догорает заря, а с другой стороны солнце встанет через три часа. Серые сумерки, тёмные-тёмные ели, голубоватый ягель, крик болотной совы всю ночь. Лесное озеро постепенно превращающееся в болото, но пока ещё отражающее сосны, облака и небо. Перезимовавшая на кусте брусника, сладкая, сочная, и клюква сохранившая в себе горечь. Болото, покрыто белой пушицей и крохотный берёзки и осинки, пытающиеся там вырасти. Дорога и лес лес лес, на много километров вокруг. Тайга. Печора, величественная и могучая уже тут, в верховьях, и маленький человеческий домик, одинокий между лесом и рекой. Лодки и собаки.
Много покинутых и заброшенных домов, и много тех, кто вернулся, потому что не смог жить без севера.
Ещё со мной случились первые 120 километров автостопа)) и так можно, и надо будет повторить. Только никуда не торопиться.
Bunshichi-Tawara, спасибо)